Неточные совпадения
Это было ему тем более неприятно, что по некоторым словам, которые он слышал,
дожидаясь у двери кабинета, и в особенности по выражению лица
отца и дяди он догадывался, что между ними должна была итти речь о матери.
Приветливо поздоровавшись с
отцом и даже особенно наведавшись о здоровье, он, не
дождавшись, впрочем, окончания ответа родителя, разом объявил, что чрез час уезжает в Москву, совсем, и просит послать за лошадьми.
Он послал было своего младшего брата к
отцу просить у него эти три тысячи в последний раз, но, не
дождавшись ответа, ворвался сам и кончил тем, что избил старика при свидетелях.
В келье еще раньше их
дожидались выхода старца два скитские иеромонаха, один —
отец библиотекарь, а другой —
отец Паисий, человек больной, хотя и не старый, но очень, как говорили про него, ученый.
— Вся надежда у нас теперь на него, на сибирский хлебушко, — повторил убежденно Василий. — Только бы весны
дождаться, когда реки пройдут… Там, сказывают, пудик-то мучки стоит всего-навсе семнадцать копеечек. Вот какое дело, честные
отцы!
Нюрочка посмотрела на
отца и опустила глаза. Ей ужасно хотелось посмотреть, какой стал теперь Вася, и вместе с тем она понимала, что такое любопытство в настоящую минуту просто неприлично. Человек болен, а она пойдет смотреть на него, как на редкого зверя. Когда после обеда
отец лег в кабинете отдохнуть, Нюрочка
дождалась появления Таисьи. Мастерица прошла на цыпочках и сообщила шепотом...
Отец Сергей проводил толпу в Туляцкий конец,
дождался, когда запрягут лошадей, и в последний раз благословил двинувшийся обоз.
Отец был занят каким-то делом в столярной, и его
дожидались довольно долго.
Не
дождавшись еще отставки,
отец и мать совершенно собрались к переезду в Багрово. Вытребовали оттуда лошадей и отправили вперед большой обоз с разными вещами. Распростились со всеми в городе и, видя, что отставка все еще не приходит, решились ее не
дожидаться. Губернатор дал
отцу отпуск, в продолжение которого должно было выйти увольнение от службы; дяди остались жить в нашем доме: им поручили продать его.
Едва мать и
отец успели снять с себя дорожные шубы, как в зале раздался свежий и громкий голос: «Да где же они? давайте их сюда!» Двери из залы растворились, мы вошли, и я увидел высокого роста женщину, в волосах с проседью, которая с живостью протянула руки навстречу моей матери и весело сказала: «Насилу я
дождалась тебя!» Мать после мне говорила, что Прасковья Ивановна так дружески, с таким чувством ее обняла, что она ту же минуту всею душою полюбила нашу общую благодетельницу и без памяти обрадовалась, что может согласить благодарность с сердечною любовью.
Хотя на следующий день, девятый после кончины бабушки, все собирались ехать туда, чтоб слушать заупокойную обедню и отслужить панихиду, но
отец мой так нетерпеливо желал взглянуть на могилу матери и поплакать над ней, что не захотел
дожидаться целые сутки.
На другой день к обеду действительно все сборы были кончены, возок и кибитка уложены,
дожидались только
отцова отпуска. Его принесли часу в третьем. Мы должны были проехать несколько станций по большой Казанской дороге, а потому нам привели почтовых лошадей, и вечером мы выехали.
— Что такое? — спросил с кроткою улыбкой
отец Захария, — чего это ты, чего егозишься, чего? — и с этим словом, не
дождавшись ответа, сухенький попик заходил снова.
Не
дожидаясь никакого особенного случая, никакого повода, Калмык, в присутствии слуг, в двух шагах от молодой барыни, стоявшей у растворенных дверей в другой соседней комнате, прямо глядя ей в глаза, начал громко говорить такие дерзкие слова об ней и об ее муже, что Софья Николавна была сначала изумлена, ошеломлена такою наглостью; но скоро опомнившись и не сказав ни одного слова Калмыку, бросилась она к
отцу и, задыхаясь от волнения и гнева, передала ему слышанные ею, почти в лицо сказанные его любимцем, дерзости…
Староста уже видел барина, знал, что он в веселом духе, и рассказал о том кое-кому из крестьян; некоторые, имевшие до дедушки надобности или просьбы, выходящие из числа обыкновенных, воспользовались благоприятным случаем, и все были удовлетворены: дедушка дал хлеба крестьянину, который не заплатил еще старого долга, хотя и мог это сделать; другому позволил женить сына, не
дожидаясь зимнего времени, и не на той девке, которую назначил сам; позволил виноватой солдатке, которую приказал было выгнать из деревни, жить попрежнему у
отца, и проч.
Известив доктора письмом о своем возвращении, я, не
дожидаясь ответа, уехал в Сан-Риоль, где месяца три был занят с Лерхом делами продажи недвижимого имущества, оставшегося после
отца. Не так много очистилось мне за всеми вычетами по закладным и векселям, чтобы я, как раньше, мог только телеграфировать Лерху. Но было одно дело, тянувшееся уже пять лет, в отношении которого следовало ожидать благоприятного для меня решения.
Оленин вернулся сумерками и долго не мог опомниться от всего, чтò видел; но к ночи опять нахлынули на него вчерашние воспоминания; он выглянул в окно; Марьяна ходила из дома в клеть, убираясь по хозяйству. Мать ушла на виноград.
Отец был в правлении. Оленин не
дождался, пока она совсем убралась, и пошел к ней. Она была в хате и стояла спиной к нему. Оленин думал, что она стыдится.
«Другажды, — читаю, пишут
отец Маркел, — проходя с дьяконом случайно вечернею порою мимо дома того же священника
отца Иоанна, опять видели, как он со всем своим семейством, с женою, племянником и с купно приехавшею к нему на каникулярное время из женской гимназии племянницею, азартно играл в карты, яростно ударяя по столу то кралею, то хлапом, и при сем непозволительно восклицал: „никто больше меня, никто!“» Прочитав сие, взглянул я на преосвященного владыку и, не
дожидаясь его вопроса, говорю...
Отец Маркел говорит: «Я ничего не боюсь и поличное с собою повезу», и повезли то бельишко с собою; но все это дело сочтено за глупость, и
отец Маркел хоша отослан в монастырь на дьячевскую обязанность, но очень в надежде, что хотя они генерала Гарибальди и напрасно
дожидались, но зато теперь скоро, говорит, граф Бисмарков из Петербурга адъютанта пришлет и настоящих русских всех выгонит в Ташкент баранов стричь…
— Нет, погоди, надо другого
дождаться; далеко не убежит: парни ловкие — догонят!.. Слышь, еще и расписку целовальнику дали! — подхватил словоохотливый Федот Кузьмич. — «Так и так, говорят, бык достался, вишь, по наследию от отца-покойника…»
«Ты, — говорит
отец, — весь век учиться будешь, когда же мы тебя
дождемся?» Слыша такие слова, я бросил науки и поступил на место.
— Что ж, и барышню свою привез? — спросил старик и, не
дожидаясь ответа, сказал, обращаясь к покупателю: — Сим извещаю вас, папаша, вступаю я в брак с девицей такой-то. Да. А того, чтоб у папаши попросить благословения и совета, нету в правилах. Теперь они своим умом. Когда я женился, мне больше сорока было, а я в ногах у
отца валялся и совета просил. Нынче уже этого нету.
(
Отцу). Ну, прощай, батюшка! Спи, господь с тобой! А я теперь
дождалась красных дней, я теперь всю ночку на воле просижу с милым дружком под деревцем, потолкую я с ним по душе, как только мне, девушке, хочется. Будем с ним щебетать, как ласточки, до самой ясной зореньки. Птички проснутся, защебечут по-своему, — ну, тогда уж их пора, а мы по домам разойдемся. (Обнимает Гаврилу, садятся на скамью под дерево).
Мой
отец и сестра должны были
дожидаться ее в Алексеевском; для сестры моей даже нужен был отдых.
Стараясь по возможности поручать воспитание детей отдельному доверенному лицу,
отец соображал, что для брата моего Васи, воспитывавшегося, подобно мне, в Верро у Крюммера, не может быть лучшего места для приготовления в университет, чем дом Матвеевых в Киеве. Поэтому,
дождавшись зимы,
отец отправился в заветных кибитках за сыном в Верро, покуда я раздумывал об окончательном направлении своего жизненного пути.
Писарев немедленно уехал к
отцу и матери в орловскую деревню; не
дождавшись его возвращения в Москву, я также отправился в свой путь, но с этого времени началась между нами живая, искренняя переписка, продолжавшаяся постоянно все пять лет моего пребывания в Оренбургской губернии.
Акулина Ивановна. Уйдем,
отец! Уйдем… пожалуйста, уйдем! (Грозя кулаком Нилу.) Ну, Нилка! Ну, уж… погоди! (Со слезами.) Уж погоди…
дождешься!
Дочь была белокурая, чрезвычайно белая, бледная, полная, чрезвычайно короткая девушка, с испуганным детским лицом и очень развитыми женскими формами.
Отец Сергий остался на лавочке у входа. Когда проходила девушка и остановилась подле него и он благословил ее, он сам ужаснулся на себя, как он осмотрел ее тело. Она прошла, а он чувствовал себя ужаленным. По лицу ее он увидал, что она чувственна и слабоумна. Он встал и вошел в келью. Она сидела на табурете,
дожидаясь его.
Отец Прохор и
отец Вавила непременно хотели меня уложить на одной из своих постелей. Насилу я отговорился, взял себе одну из мягких ситниковых рогож работы покойного
отца Сергия и улегся под окном на лавке.
Отец Прохор дал мне подушку, погасил свечу, еще раз вышел и довольно долго там оставался. Очевидно, он поджидал «блажного», но не
дождался и, возвратясь, сказал только...
Дождавшись конца обедни, он отправился к
отцу Якову.
Дорогие ведь, других когда-то еще от
отца дождетесь…
— Видишь ли, — обратился игумен к Пахому. — Нет, друг, поклонись ты от меня благотворительнице нашей, Марье Ивановне, но скажи ей, что желания ее исполнить не могу. Очень, мол, скорбит
отец игумен, что не может в сем случае сделать ей угождения… Ох, беда, беда с этими господами!.. — прибавил он, обращаясь к казначею. — Откажи — милостей не жди, сделаю по-ихнему, от владыки немилости
дожидайся… Да… Нет, нет, Пахом Петрович, — не могу.
Словом, дела его приняли вдруг самый дурной оборот: аристократическая канцелярия не давала ему ничего, кроме каких-то весьма отдаленных видов; но как было их
дождаться, когда скупой
отец не давал ему ни гроша, а сам он не умел добыть трудом ни копейки.
С Каратыгиным я познакомился уже в следующую зиму, когда ставил"Ребенка", а Григорьева стал встречать в книжном магазине Печаткина. Тогда он уже оселся на благородных
отцах, играл всегда Фамусова — довольно казенно, изображал всяких генералов, штатских чиновников, отставных военных. Он отличался"запойным"незнанием ролей, а если ему приходилось начинать пьесу по поднятии занавеса, он сначала вынимал табакерку, нюхал и устремлял взгляд на суфлерскую будку,
дожидаясь, чтобы ему"подали реплику".
Со свечой она прошла в кабинет
отца, где пахло жуковским табаком. На диване еще не было постлано. В зале не стояло закуски. В гостиной тоже не устроили спанья для Ники. Она
дождалась прихода горничной Пелагеи — неряшливой и сонной брюнетки, послала Дуняшу за мальчиком Митей и всем распорядилась.
Тася проводила
отца глазами,
дождалась возвращения мальчика, велела ему убрать закуску и тихонько пошла к себе.
Придя в кухню,
отец сел,
дожидаясь сына, за стол. Алеша бегал по делам и, запыхавшись, вернулся.
— Поезжай на завод с господами! — сказал ему
отец. — Покажи там все, как оно есть… Слышишь?.. Чего стал?.. Пошел,
дожидайся!
— Оденься, отнеси это письмо к паненьке Елизбете, передай ей осторожнее через няньку, чтобы не видал
отец. Если она не вставала, это узнаешь по гардинам, задернутым в ее спальне — первое окно от ворот, — так покарауль на берегу пруда у ограды и
дождись, когда гардины поднимут.
— Что ты так долго был? — сказала она
отцу, — я думала, не
дождусь тебя.
— Да, брат,
дождалась Россия после многолетних невзгод красного солнышка… В лучах славы великого
отца воссела на дедовский престол его мудрая дочь… Служи, Саша, служи нашей великой монархине, служи России! — с энтузиазмом воскликнул генерал, обращаясь к мальчику, снова вернувшемуся к уборке своих книг.
Не умри она, я получил бы хороший куш, так как ее
отец дал за нею большое имение, но я должен был
дождаться ее совершеннолетия, чтобы получить от нее доверенность на продажу и залог этого имения.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти
отца. Он тотчас же подал в отставку, и не
дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Отец Маркел привез в бочке весьма превеликую рыбу, которую они только за помощью станового насилу отняли у жида, ожидавшего к себе благословенного цадика, и как только к нам оная рыба была доставлена, то сейчас же поведено было прислужавшей у нас бабе Сидонии, щобы она спряла из овечьей волны крепкую шворку, и потом
отец Маркел и мой родитель привязали ею налима под жабры и пустили его плавать в чистый ставок; а другой конец шворки привязали к надбережной вербе и сказали людям, чтобы сией рыбы никто красть не осмеливался, ибо она уже посвяченная и «
дожидается архиерея».
— Что такое? — спросил с кроткою улыбкою
отец Захария и, остановясь на одну минутку перед дьяконом, сказал: — Чего егозишься, а? чего это? чего? — И с этим словом священник, не
дождавшись ответа, тотчас же заходил снова.